Посмотрела «Мы покорим Манхэттэн» буквально накануне вечером; ну и — что могу сказать? Фильм совершенно очарователен.
Он вроде бы совсем не сложный, хотя есть несколько «играющих» деталей (чай и кофе, например, как символы двух столкнувшихся мировоззренческих и стилевых систем; добиться, чтобы принесли тот или иной напиток, для героев — что-то вроде утверждения своих прав). Он светлый, оптимистичный даже; это так по-хорошему непривычно, что я до самого конца ждала, когда же прорвется трагедия; когда же какая-нибудь мелкая ошибка окажется непоправимой. А этого так и не произошло. Фильм, наконец, красивый. И нежный. Прелесть, в общем.
Отдельно хочется сказать об актерах — и о героях. Бейли (Анайрин Барнард) и леди Клэр (Хелен МакКрори) воплощают в фильме, соответственно, новаторское и традиционное, будущее и прошлое фотографии — и, хотя в данном случае очевидно, за кем исторические сила и правота, оба образа по-своему притягательны. Грубоватая самоуверенность Бейли, знающего, что талантлив (и, определенно, — что привлекателен), пожалуй, стоит изысканного высокомерия леди Клэр, убежденной, что право судить о красоте принадлежит ей по праву рождения. Они цельные (хотя не лишены оттенков) и яркие — от их столкновения не отвести глаз.
И Карен Гиллан в образе юной модели Джин Шримптон просто чудесна. "Ангел, не освоившийся в собственной красоте". Или даже не ангел — олененок. Напряженная, неловкая в любой искусственной позе, Джин красивее всех на свете, стоит ей улыбнуться, стоит расслабиться на долю секунды. Стоит ей стать собой. Тогда кадр из картинки становится частью истории. И на фотографии — не модель уже, а человек.
Мне понравилось, что в «Мы покорим Манхэттэн» героиня Карен мягче, может, даже — написана более тонкими штрихами, — чем Эми Понд. Джин не слишком уверена в себе, её тревожит будущее и отношение к ней других, она боится всё испортить. И в то же время есть в ней что-то — какая-то внутренняя сила, позволяющая делать смелый выбор. Делать свой выбор. И интересно, мне кажется, что даже за Бейли, для которого на многое готова, она не идет слепо, доверившись ему целиком и полностью, не считает его правоту абсолютной. Между аристократкой и выходцем из рабочего класса, между традиционным и новаторским Джин — человеческое. То, о чем порой забывают в пылу идейной борьбы, то, о чем забывать как раз-таки нельзя, потому что оно существует до всякого искусства, прежде любой мировоззренческой системы.