день науки

Смотрю себе-тринадцатилетней в глаза и сомневаюсь — было? не было? Та, самая первая НПК: «Роль ремарок в комедии Фонвизина "Недоросль"», две папки с текстом работы и флэшка с презентацией; случайно встреченная в коридоре чужой школы Мария Михайловна - она и сфотографировала нас четверых прямо на фоне зеленой штукатурки, а еще сказала, что всё будет хорошо. И всё, конечно, было хорошо

Сколько же всего изменилось за это время...

...а в пятницу у нас проводился очередной День Науки: я впервые за-сколько-уже-лет была полностью свободна — никаких смятых листочков А4, никаких затверженных фраз, и не нужно смотреть на часы, проверяя, укладывается ли выступление в отведенное время; в роли зрителя освоиться оказалось на удивление легко.

Традиционные две лекции для старшеклассников. В этот раз нам рассказывали о минералогии — обаятельный немолодой профессор СПбГУ показывал красочную презентацию и гордился недавно сделанным открытием; пожалуй, самым интересным оказалось энное доказательство неграмотности составителей рекламы — теперь все находившиеся в зале запомнили: выражение "содержит витамины и минералы" не имеет права на существование, так что минералы — отнюдь не "нечто, содержащееся в здоровой пище"

Вторая лекция была посвящена обзору современной литературы — опять пожилой и опять обаятельный учитель называл стоящих, по его мнению, прочтения российских авторов могу поделиться списком со всеми желающими, причем указывал на характерные черты творчества каждого из них и двумя-тремя словами обрисовывал сюжеты произведений. Я слушала и мысленно набрасывала план собственной лекции — это получалось как-то само собой; конечно, мое выступление было бы совсем другим. Литературы вне постмодернизма в наше время не существует, — примерно так хотелось бы начать, а дальше уже говорить о более или менее придерживающихся классических образцов писателях... и закончить — Мариам Петросян и «Домом». Впрочем, пока восторженные поклонники не выстраиваются в очереди, чтобы узнать мое мнение о российской прозе двадцатого века, так что это — чисто умозрительные построения

Секции. Работы были, как всегда, разные по уровню, в том числе — качественные и интересные; но запомнился, пожалуй, один только сравнительный анализ стихотворений Есенина и Тютчева, выполненный семиклассником. Назвать это исследованием можно было только с натяжкой, но придираться не хотелось — и не хочется, тем более, что мысли были высказаны интересные, а говорил мальчик очень хорошо. Да, работы были... но я, по правде, слушала не очень внимательно.

Потому что главным событием НПК — и не только для меня — стал Арсений, Арсений-в-хорошем-настроении, задающий умные вопросы и сам же на них отвечающий, побеждающий в споре с тремя учителями литературы о Достоевском, которого почти и не читал, тихо смеющийся, беспрестанно оглядывающийся по сторонам... разговаривающий со мной. Такой, что нельзя не гордиться (как будто имеешь хоть какое на это право!..); что хочется быть причастным, пусть даже только зрителем.

И солнце — солнце обнимает его со спины, проводит лучами по волосам, прочерчивает силуэт темным золотом...

PS

всё о том же

Когда я вхожу в комнату, по радио читают стихи. Вернее, не только стихи — вслед за Ахматовой цитируют Эйнштейна, его договор с нелюбимой больше женой: "Вы обязуетесь выходить из моего кабинета по первому же требованию...", "Отныне вы не имеете право ожидать от меня каких-либо чувств и укорять за их отсутствие..."; потом — еще каких-то незнакомых мне людей. В общем, "бессмыслица, поэзия и проза", всё под одну и ту же негромкую мелодию, всё — об одном: отпусти-отпусти-отпусти... Тебе никто не нужен, — повторяют, — ни один человек не подарит счастья... И, наверное, это правда, но хочется возразить пусть даже наивное: вы ведь никогда его не видели, — так откуда вам знать?

@темы: сегодня школа и завтра - школа...

---

Книжное

Пора, наверное, заново учиться говорить не ему; не с ним; не о нём. Пора хотя бы попробовать.

В самом начале марта решила съездить наконец в библиотеку и вернулась с двумя тяжело нагруженными пакетами: знакомые по лайвлиб'у имена и названия на обложках притягивают лучше любого магнита. Список и сейчас кажется мне вкусным — на очереди «Шрам» Чайны Мьевиля (Эфа говорила, что он не уступает «Вокзалу потерянных снов»), «Игра в классики» Хулио Кортасара, «Сила и слава» Грэма Грина, сборник рассказов и повестей Леонида Андреева и, конечно, «Град обреченный» братьев Стругацких — давно пора Сижу, любуюсь, поглаживаю корешки.

А пока, раз уж на полноценные рецензии не хватает сил, попробую рассказать что-нибудь об уже прочитанном.

1. «Watermark» Иосифа Бродского я брать не собиралась, но пройти мимо, случайно бросив взгляд на название, не смогла. Что на русском: набережная неисцелимых; что на английском: лаконичное и оттого даже более прекрасное — граница воды, водяной знак. Уже в этом так много поэзии и Венеции, — черно-белой зимней Венеции, города, похожего на рай...

Этой книге не идут восторженные эпитеты — как неприлично прямолинейные признания в любви; но говорить о ней без восторженной интонации по крайней мере трудно. Читать ее при моей уровне английского нелегко — и здесь незаменим перевод, приведенный в том же издании; правда, во всех остальных случаях он только мешает, вызывая раздражение — попытка дословно перенести иронические замечания из одного языка в другой выглядит убого, да и сам текст, построенный почти красиво, всё же не выдерживает никакого сравнения с отточенностью и точностью оригинала. Впрочем, лексику я прорабатываю отдельно — чтобы возвращаться к уже прочитанным страницам снова и снова до тех пор, пока чтение не станет абсолютным наслаждением. Как ни странно, фрагменты, практически заученные наизусть, не теряют своей прелести, зато ритм прозы становится всё явственней — фразы хочется произносить. Хотя бы шепотом.

Как странно: опираясь на факты биографии — подробно, в деталях, описывая свой первый приезд в город, — Бродский тем не менее превращает Венецию в миф: город-рай, прекрасный настолько, что можно обойтись без ангелов и даже бессмертия: он совершенно самодостаточен. Самодостаточно совершенен )
Отражения во времени и в воде:

Scanning this city's face for seventeen winters, I should by now be capable of pulling a credible Poussin-like job: of painting this place's likeness, if not at four seasons, then at four times of day.

That's my ambition. If I get sidetracked, it is because being sidetracked is literally a matter of course here and echoes water. What lies ahead, in other words, may amount not to a story but to the flow of muddy water "at the wrong time of year". At times it looks blue, at times gray or brown; invariably it is cold and not potable. The reason I am engaged in straining it is that it contains reflections, among them my own.

...и еще целых 60 страниц

2. Неожиданно сильно понравилось «Generation П» Виктора Пелевина — эта книга оказалась куда более моей, чем прочитанные ранее «Числа». Теперь узнала, откуда же у него эта удивительная лёгкость и точность формулировок: когда осколки нескольких устойчивых выражений составляются в новое целое; когда неожиданно подобранное слово добавляет еще один — а то и не один! — оттенок смы

сла... впрочем, я о другом. То, что покорило меня на первых же страницах — размышления о психологии поколений восьмидесятых и девяностых: как мысля

т люди, пережившие крушение мира? Когда реальность, бывшая данностью, неожиданно об

валилась, а железный занавес оказался картонными декорациями, — что они почувствовали: всемогущество или бессилие? В конце концов, окружающее нас — в чем-то гротескная, где-то трагическая Россия, — дело их рук.

...сразу видно, что к этому писателю идеи и теории, — то, что другим приходится вымучивать годами, — приходят легко. Их так много, что не жаль подарить какую-нибудь побочному персонажу, а затем и посмеяться над ней устами главного героя — бывшего романтика и поэта, а ныне ироничного криэйтора, создателя рекламных концепций Вавилена Татарского. (К слову, слоганы последнего и вправду хороши: чего стоит только реклама сигарет «Парламент»: и дым Отечества нам сладок и приятен. В этом ведь действительно есть стиль.) Роман собран из кусочков, здесь у каждого своя правда — и это самая суть постмодернизма: отсутствие целостности; читатель участвует в создании произведения почти наравне с автором.

Главная же концепция «...П» реалистична до абсурда — или, скорее, абсурдна до реалистичности; использованные в ней ключевые понятия не раз встречались мне во вполне серьезных научных произведениях. Что же до элементов фантастики... Пелевин, мне кажется, создает удивительное романное пространство: череда стыковок и красиво выстроенных совпадений как будто даёт сверхъестественному полное право вмешиваться в события — и выглядеть вполне уместно в глазах героев и читателей: резонное "why not" на негодующее "не может быть".

@музыка: Simon and Garfunkel - The Sound of Silence

@настроение: месяц из пяти недель истекает через две (с)

@темы: круг чтения

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Аля Кудряшева, без названия

Не бойся, милый, это как смерть из телека, воскреснешь, вылезешь где-нибудь через век, ведь это даже не вирус, а так, истерика, суббота-утречко, надо уже трезветь. Пора идти, в пакете в дорогу бутеры, расческа, зеркало - господи, это кто?.. На улице не морозно, но мерзко - будто бы хмельное небо вырвало на пальто. Ну что ж, спокойно, с толком, поднявши голову, на остановку, правильно, не спеши, так хорошо - не видно ни сердца голого, ни розовой недомучившейся души.

Вот так проходят эти, почти-осенние, почти совсем живые пустые дни, которые начинаются воскресением, кончаясь так, как тысячи дней до них, их не удержишь в пальцах - уж больно скользкие, бездарная беззастенчивая пора, ты приезжаешь вечером на Московскую, а уезжаешь с Автово и вчера. Друзья живут, хоть плохо, но как-то маются, а ты чем хуже, тоже себя ищи, один качает мышцы и занимается, другая, вот, влюбляет в себя мужчин. Пойди помой посуду - работа та еще, отправься в лес, проспаться, пожрать, поржать. А ты стоишь зубами за мир хватаешься и думаешь, что он будет тебя держать.

Ты думаешь, ты такой вот один-единственный, такой вот медноногий смешной колосс, который хочет нырнуть в ее очи льдистые и спрятаться в рыжем танце ее волос. Что ты один молчишь ей срывным дыханием и молишься нецелованному лицу, что ты готов сгореть за ее порхание, за голоса крышесносую хрипотцу. Она ведь вечно вместе, всегда при свите и она ведь пробежит по твоей золе. И самый ужас в том, что она действительно прекрасней всего прекрасного на земле.

И что тебе расскажешь - посуда вымыта, за окнами злые темные пять утра, не вытянута, не вымотана, не вынута из рыхлого измочаленного нутра та нитка, нерв из зуба, живая, чуткая, свернувшаяся в горячий больной клубок, которую те, кто верят хоть на чуть-чуть в нее смущенно в своих записках зовут "любовь". Который раз - и мимо, а нитка тянется, и трется о бессмысленные слова, вот так ее когда-нибудь не останется - и чем тогда прикажешь существовать? Потом-потом-потом, а пока всё пенится, барахтается у боли своей в плену, не трогай, пусть подсохнет, еще успеется проверить, дернуть заново за струну. И ты опять расплачешься, раскровавишь всё, почувствуешь, как оно там внутри дрожит.

А вот сейчас ты выпрямишься. Расправишься. Войдешь в автобус. Встанешь. И станешь жить.

@музыка: Белая Гвардия - Плясовая

@темы: чужие стихи

---

из чего только сделаны...

Интернет — это иллюзия чьего-то присутствия в пустом пространстве. Я прочитала это давно, больше года назад (и потому не ручаюсь за точность цитирования), но вспоминаю часто. Говоришь — и кажется, будто тебя слушают, — вот оно, главное отличие онлайн-дневника от беспомощных листков бумаги.

Не важно, прочитают ли то, что я напишу сейчас. Просто структурированный объемный текст, подразумевающий минимально внятное изложение, — как раз та форма, которая поможет что-нибудь о себе действительно понять (а не прокручивать одну и ту же мысль раз за разом с небольшими вариациями, запутываясь всё больше). По крайней мере, я надеюсь

1. Я никогда не бываю стопроцентно уверена, что правильно интерпретирую свои мысли и чувства. Возможно, винить в этом нужно родителей — полунасмешливое "не придумывай!" и более мягкое "да тебе кажется, что ты это ощущаешь... всем так кажется" приходилось слышать часто. Допускаю, что во многих случаях они были правы, но обсуждать переживания я толком не научилась — особенно с самой собой; поэтому отчаянно боюсь получить в ответ от собеседника "не преувеличивай" и поэтому же так радуюсь любому доказательству доверия и подлинного внимания.
2. В принципе рассказывать о себе мне мучительно. Говорить не о собеседнике — невежливо, нетактично, неинтересно... просто неправильно, потому что другой — по умолчанию важнее. (Правда, это относится в большей степени к личным беседам с людьми ближнего круга; с дальними разговор просто не касается таких сфер, там в ход идут разве что анекдотические истории, а членам семьи я многого просто не могу рассказать).
3. У меня плохо с чувством меры. Увлекаясь, могу сказать/сделать гораздо больше/хуже, чем могла бы, — сознаю это и стараюсь периодически останавливаться, но получается "делать паузу" далеко не всегда. Это, пожалуй, еще одна причина не рассказывать о своей жизни — и главный повод для страха показаться навязчивой.
4. Всегда стараюсь подстроиться к собеседнику на многих уровнях — на лексическом, прежде всего. Если это не получается — не понимаю его интонаций и эмоциональных состояний, теряюсь в догадках, нервничаю и реагирую совсем не так, как нужно.
5. Поэтому — да, я очень разная с разными людьми. Обман ли это? Не знаю.
6. Относительно недавно осознала страшное — в один момент времени могу любить только нескольких, двух-трех, человек. Вернее, любить остальных я не перестаю, скучаю по ним, но четко знаю, что не смогу по-настоящему к ним подстроиться, а значит — по-настоящему, изо всех сил, сопереживать, понимать, интересоваться... От чего зависят эти периоды — науке не известно; как ни странно, поведение ближнего круга (резко высказался о чем-либо и т.д.) не имеет значения.
7. Практически в любой компании чувствую себя лишней.
8. С некоторых пор не люблю праздники и семейные застолья. Терпеть не могу публичные подведения итогов, тосты и расспросы. Но — обожаю чаевничать маленькими компаниями Могу не участвовать в общей беседе — просто любоваться радостными репликами, ощущать себя не совсем посторонней даже лучше
9. "Всегда сложно включаться в действие активно, а не в качестве наблюдателя". Цитирую по памяти — одна из характерных черт Линейки Восприимчивости (по типологии "Кроме людей". В точности так и есть: даже в детстве я не играла, а смотрела, как играет — моими игрушками, специально для меня — старшая сестра. Это было что-то вроде фильма или спектакля, но с одним существенным отличием — давало возможность видеть одновременно процесс и результат
10. Эмоционально устаю, находясь на людях в течение нескольких часов. (Хотя в Москве, где с олимпиадной командой — четырьмя почти незнакомыми девочками — пробыла неделю, было на удивление хорошо; нелегко, но хорошо было и с одноклассниками в Луге — не знаю, исключения ли это из правил или исходный посыл ошибочен).
11. К тому, что в скобках в пункте 7: отсутствие постоянного контроля, когда не стараешься сидеть как можно тише, чтобы оставили ненадолго в покое, и не ждешь недовольного оклика, — воплощенное счастье. Которое редко удается испытать. За которое приходится бороться.
12. Я боюсь своих воспоминаний. Здесь опять, по всей видимости, особенность, определенная в "Кроме людей": эхо воспоминаний. Они яркие — слишком яркие, слишком реальные, а значит, переживаются каждый раз с той же интенсивностью, что и впервые; как будто идешь по коридору, где каждая дверь приоткрыта — и боишься, что, если только заглянешь куда-нибудь, не сможешь оторваться, зайдешь внутрь и останешься там, где всё проигрывается и проигрывается какая-то давняя сцена. Воспоминания не тускнеют, даже не удаляются — они всё время рядом, поминутно возникают цепочкой стоп-кадров: я отворачиваюсь, но они уже отпечатаны на сетчатке...
13. Наверное, отсюда идет злопамятность — формула "давай всё забудем и начнем сначала" по определению не может работать; смотрю на человека — и на каком-то подсознательном уровне прокручиваю в голове то, что было, причем могу осознанно отказаться это учитывать, выстраивая линию поведения, — но могу не всегда.
14. Очень важно периодически слышать комплименты: они дают силы и уверенность (но ненадолго — верю в справедливость сказанного я недолго, а за испытанные гордость и радость ненавижу себя сильнее обычного).
15. Иногда думаю, что все попытки принять себя абсолютно бессмысленны; оптимистичные призывы вызывают сперва жгучее желание бежать вперед, а затем — закономерное разочарование.
16. Попытка внятно сформулировать желание и загадать его (хотеть-для-себя), как правило, оканчивается полным провалом.
17. Да, даже в чем-то забавно закончить этим пунктом. По следам недавних событий: любовь в моем исполнении — это зависимость. Тяжелейшая.

---

* * *

а казалось: будет — как чистый свет, золотистый смех, невесомый пух

босиком бежишь по сырой траве и с разбега падаешь в синеву

и поешь навзрыд — всё равно, о чем, юный ветер — партия духовых

горячо — от радости горячо, — и все числа делятся на двоих

без остатка.

...с нами — не сбыться снам: когда свет — всё плавится изнутри

в феврале приходит сюда весна, ты других не знаешь ни слов, ни рифм

не понять, что чувствуешь — ультразвук, замурован заживо всякий крик

дотянуться от одного до двух — научиться заново говорить

@темы: написанное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

3 февраля

На запад, на запад уходят дни, чтоб там навсегда остаться...

Джон Р.Р. Толкиен

Я, кажется, поняла, какого чуда хочу: не принца на белом коне или, тем более, шикарном мерседесе; не абстрактного "чтобы всё было хорошо", — просто пусть будет, как сбой в системе чередования чисел, обычный день, проигрывающийся раз за разом. День сурка, да.

Стоит задуматься, сколько крошечных, отнюдь не роковых (казалось бы) выборов совершаем мы постоянно — и делается страшно. Заговорить или пройти мимо; улыбнуться или кивнуть, а может, лучше принять равнодушно-скучающий вид?.. Что ответить — ведь вариантов реплик тысячи... и глупо утверждать, что такие мелочи не имеют значения; ведь как раз из них всё и складывается. Сказал, не задумавшись, а потом хватаешься за голову и кричишь в небеса гневно-растерянное «как это могло произойти со мной?!», — а ведь вот оно, рукотворное; катится оброненный клубок.

«Нет вокруг нас случайных слов! Любое прозвучавшее слово уже повлияло на все будущие слова сразу, ничего не может быть произнесено без последствий, а написано - и подавно» (Евгений Клюев).

А если попробовать обойтись без попыток философствования, — что же, это единственный способ научиться действовать, который я вижу для себя. Потому что вечный страх а-вдруг-лучше-будет-не-сделать, превращающийся после любого поступка в наверняка-лучше-было-не-делать-а-ты-опять-всё-испортила, страшно мешает жить. Отбросить его и пробовать комбинацию за комбинацией, ошибаться, падать, опять вставать по звонку будильника... чтобы один раз заснуть с ощущением правильности случившегося.

Чтобы вырваться из двухмерной безысходности круга — на новый виток спирали.

@темы: птицы случайностей

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И немного о хоббитах —

вернее, о второй части «Хоббита», на которую мы сходили несколько дней назад.



Что я могу сказать? Этот фильм не стал для меня ни открытием, ни разочарованием: неизменно красивые кадры, обаятельный Джон Ватсон Мартин Фриман, динамичный сюжет... даже слишком динамичный Сюжетные линии сменяют друг друга очень быстро, и, конечно, удерживают напряженное внимание зрителя, но вместе с тем — не дают по-настоящему переживать за героев. Нас уносит в вихре красивых погонь и как-по-нотам-разыгранных схваток, нас заставляют то смеяться, то зажмуриваться...

...и где-то на периферии, с краю, остается сказка профессора Толкина — добрая, смешная и неповторимо ироничная. Сказка, в которой (в отличие от «Властелина Колец» и «Сильмариллиона») эльфы прекрасны, но чересчур уж беззаботны и куда больше времени тратят на дурацкие песенки, чем на возвышенные споры о судьбах мира; дракон, как и гномы, вот уж неожиданное совпадение, — падок на золото и комплименты, и сам великий и ужасный могучий Гэндальф любит прихвастнуть и подчеркнуть собственную незаменимость: «Благодаря моему умелому руководству и, что не столь важно, удачному стечению обстоятельств, с этой задачей мы справились», — заявляет он.
Боюсь, эта-то прелестная ирония и ускользнула от создателей зрелищной и даже эпической «Пустоши Смауга». Возможно, такого бы не случилось, если бы больше экранного времени было отведено самому Бильбо... Что же, я не жалуюсь Скорее уж — ностальгирую.

PS А что касается Тауриэль, нового персонажа — всё не так плохо, как можно было бы ожидать. Она хороша, правда, совершенно человеческой красотой; вполне вписывается в сюжет, если, конечно, считать романтическую линию в «Хоббите» возможной.
Дракон... Дракон прелесть. То есть, простите, крылатый ужас, могущество и воплощенная харизма. Впрочем, здесь я пристрастна и ничего не могу с собой поделать

@темы: фильмы

---

Sherlock 0301: попытка осмысления

Как всегда, опаздываю, не успеваю хорошенько обдумывать, не то что — формулировать впечатления; но ведь лучше поздно, чем никогда. С Новым Годом я поздравляла; с новым Шерлоком вас! Троекратное ура!

Утром третьего числа единственная характеристика, которую я с уверенностью могла дать "Пустому катафалку" — "неожиданный". Какой парадокс: после двух лет трепетного ожидания, когда все шесть драгоценных серий были засмотрены до дыр, выучены наизусть; после всех тщательно выверенных теорий и совсем уж абсурдных догадок (которые начинали казаться всё менее невероятными по ходу нарастания напряжения); после прочитанных интервью, где каждое слово рассматривали, поворачивали так и эдак — не намек ли? После долгих зимних вечеров, когда невозможно было не представлять себе: хрупкий темный силуэт, пальцы касаются двери, лица пока не видно, но оно, конечно, печальное, усталое, возможно, напряженное или неуверенное... Возвращение.
Нет, у меня язык не повернулся бы назвать всё вышеперечисленное плохим, неправильным. Глупым. Потому что это как раз было правильно и ужасно трогательно, по-хорошему трогательно... Почему мне сейчас вспоминается: sentiments is a chemical defect found on a losing side?

...но да, неожиданность. И ведь не придерешься: нам показали всё!
- вечный вопрос, как же он выжил, — пожалуйста, целых три версии, и в каждой по сюрпризу (подозрительно похожему на добродушную насмешку взрослого: так наблюдают за ребенком, который увлеченно делает что-то несерьезное, но доставляющее ему огромное удовольствие).
- встреча с Джоном. Я и сама не раз видела мечтательное "вот бы он ударил его..." в комментариях к самым разным обсуждениям. Что же, непобедимый Шерлок Холмс летит на землю под веселую музыку не один и даже не два раза. Попросить прощения? — просит, ведь просит и серьезно, и мимоходом, патетически и иронично...
- родители Холмсов? Вот они — совершенно обыкновенные, добродушные, так непохожие на братьев-интеллектуалов и потому особенно трогательные.
- объятия, несвойственные высокоактивному социопату в дурацкой шляпе — о да! И с Лестрейдом (чье имя в очередной раз переврали — простите, переврал_), и даже с Андерсоном, которого похлопали по плечу — правда, чуть брезгливо и скорее с жалостью, чем с сочувствием...

Нам показали всё. По-доброму, с иронией посмеявшись над банальными в чем-то ожиданиями; оставшись непредсказуемыми и удивительными.
Какой смысл горевать над неосуществившимся? Долгое, непростое и даже мучительное, шаг-за-шагом, возвращение, когда так сложно осознать, что всё изменилось; что люди, для которых ты был центром мира, началом и концом всего, научились без тебя обходиться — не забыли, нет, не разлюбили, просто идут дальше... Что ты сам изменился. Что нужно заново учиться понимать взгляды, держать за руку... Этого не было и не будет (разве что выражение лица, пара скованных движений, которые о многом говорят) — нет времени на драму. Он вернулся, как и обещал, — фейерверком, сумасшедшим калейдоскопом событий, эмоций, ситуаций.
Вернулся. Главное — вернулся.

The Game is on!
...просто это игра. Разве мало её было в прошлых эпизодах? — разноуровневой, разной и неизменно блестящей.
Прежде всего, актёрская игра. Уже в ней, внутри нее — актерская игра самих персонажей, изображающих (кто талантливо, кто не очень) журналистов, друзей, викариев... и даже игра на скрипке
Затем — игра с первоисточником, отсылки и цитаты из рассказов Артура Конан-Дойля (и не только!), органично вписанные в сюжет; аллюзии, которые так радостно находить, раскрывая новые смыслы, — ими особенно богата первая серия третьего сезона.
И вот еще один слой: игра со зрителем. И об этом уже сказали гораздо лучше меня:

«Все современное театрально-оперное-киношное-сериальное искусство - это вопрос интерпретаций, которые уже были во всех возможных вариантах, к Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону это относится в первую очередь. Поэтому каждая новая интерпретация - это диалог не только и не столько с оригиналом, сколько со всей культурой, со всеми интерпретациями. Постмодернизм мертв, все, что можно деконструировать и порушить, порушено. На его обломках главные методы - игра и сборка. Пространство современного диалога и дискурса - Интернет, фанфики, слэш, шиппинг - это все формы сборки. И Гэттис, как настоящий гений, тонко почувствовал, с кем именно нужно вести игру. Шерлок ведь вернулся и извинялся не только перед Ватсоном, но и перед зрителем. Водевиль, который Шерлок устраивает в ресторане, дублируется и в отношении зрителя, перед которым иронично, но весьма трогательно извиняются за долгий перерыв».

(отсюда)

И еще один комментарий:

«Я редко обращаю внимание на сценарий отдельно, но тут эти негодяи М и Г - нет, они не гении, они просто отличные мастера своей профессии и обладатели не менее отличного и остро-национального чувства юмора - наглядно, любовно и сатирически показали, во что превратился Шерлок за последние четыре года.

В урбанистический нео-миф в лучших традициях Геймана и Пратчетта. В миф, где в одном персонаже нашлось место и Супермену, и Джеймсу Бонду, и Доктору, и спасителю короны/победителю Гая Фокса, и (ироничнее всего) никто-не-знает-как-восставшему-из-гроба Христу - всем сестрам по сусалам каждому по микроэпизоду. В безудержный фандомский миф. В миф, который непременно в лучшей логике жанра развенчивается сниженно-родственными и "непоследовательно"-эмоциональными сценами, но мифом от этого быть не перестает.» (отсюда)

Совсем недавно в ЖЖ-сообществе sherlock-series прочитала удивительное — в "Пустом катафалке" даже камера по-своему иронична; нам показывают стереотипный, такой знакомый образ — братьев Холмс, беседующих за шахматной партией, но стоит чуть-чуть изменить ракурс, и становится ясно, что перед ними не игра стратегов и мудрецов, а детская "Операция".

Здесь неуместны шаблоны. Это же Шерлок, всё тот же и непрерывно меняющийся. Шерлок, который теперь, научившись ценить людей, которые рядом, понимает, что такое одиночество. Шерлок, не переставший быть харизматичной циничной сволочью (с), но раскрывающий (с удивлением?) в себе и другое — человеческое... Не сантименты, нет. Чувства.

«Вы смотрите, но не наблюдаете».
Даже в "Пустом катафалке", где так быстро развивается действие, полно деталей — и каждая важна. Они раскрываются постепенно, лично для меня — не с первого просмотра, — и потом стоят перед глазами: поворот головы, игра света, всхлип скрипки, донесшийся из прошлого, пыль, танцующая в луче солнца.
Есть что наблюдать. Есть чем любоваться.

@темы: сериалы, Sherlock Holmes

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

2013

Новый Год уже наступил, ура, а я всё-таки воспользуюсь последней возможностью подвести итоги.

Я чуть ли не с июня мечтала написать здесь — подробно и с юмором, а может, лирически, обо всём, что происходило в 2013 году. А вот теперь, когда время для этого пришло, растерянно сижу перед клавиатурой. Потому что очень и очень многое изменилось за последний месяц. Потому что у меня сейчас осталось только одно желание — и не для себя самой

И всё-таки, выполняя давнее намерение, я говорю спасибо людям, неожиданно заполнившим мою жизнь до краев. Друзьям-единомышленникам, в существование которых до сих пор не могу до конца поверить, — слишком большое это чудо. Разве может быть правдой — три, нет, четыре встречи с прекрасной Эфой; беседы с моей Айлинн — обо всём на свете и еще кое о чем; наш с Натали удивительный книжный флэшмоб и бесконечные обсуждения «Игры Эндера»; телефонные разговоры с замечательным Димой... Конечно, Мария Михайловна, её слова и жесты, серебристая гирлянда вместо бус, песни под гитару... и то, что она сейчас — моя главная связь с внешним миром и даже с самой собой. И Алина — одновременно друг, враг, сумасшедший филолог и лучший компаньон )

Конечно, 2013 был богат на книги. «Игра Эндера», лучшее из наваждений этой осени; романтичная и завораживающая «Лестница из терновника». Новые для меня авторы — Герман Гессе, Генрих Бёлль, Евгений Клюев, Г. Л. Олди и — последнее, зимнее открытие — братья Стругацкие. «Порою нестерпимо хочется...» и «Книжный вор» — романы-события в лучшем смысле этого слова. Да что там! Много, много еще — всего не упомнить этой ночью, всему не признаться в любви.
И фильмы — они были тоже, каждый раз как откровение: «Форест Гамп», «Престиж», «Фонтан» и «Бойцовский клуб», конечно же, это только вспомнившееся прямо сейчас.

А еще, еще — озера, прозрачные и светлые лесные озера; велосипедные прогулки; первые неловкие попытки стихов...

...радостно и страшно: год-перед-Выпуском, последние наши Ночи Сказок — почему же я совсем не ценила их раньше, когда можно было без страха смотреть на часы. Пора всерьез готовиться к ЕГЭ, а я с нежностью вспоминаю три суматошных дня в Луге, посиделки на обшарпанном красном диване, слова и голоса. Но не все потеряно, верю — и в одном из сюрпризов мне дарят перо, почти то самое белое перо: как возможность возвращаться Домой, несмотря ни на что.

Поздравляю, мои хорошие! 31 декабря — это новая точка отсчета, мгновение, когда можно поделиться с другими радостью, благодарностью и надеждой. Но на деле ничего не кончается, всё непрерывно, изменчиво, непредсказуемо и правильно. Пусть будут силы не забывать об этом

@музыка: Мосты - Летние Шины

@темы: ретроспектива

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Черновик этой записи существует довольно давно; всё хотела чем-нибудь дополнить, например, впечатлениями от фильма, но... нет сейчас ни времени, ни сил. Пусть повисит так

В «Невыносимой легкости бытия» Кундера писал, что красоту в своей жизни каждый создает сам, выбирая из тысяч случайностей и совпадений те единственные, что складываются в его узор; те, что становятся лейтмотивом существования.

Весь прошлый год меня буквально преследовали книги об инвалидах и безумцах: «Апрельская ведьма», «Нетерпение сердца»; «Черный обелиск», «Ночь нежна», «Пролетая над гнездом кукушки», «Шум и ярость»... Наверняка были и другие темы, входившие в мой круг чтения тогда с той же частотой, но выделила я именно эти — скорее всего, потому, что они стали тропинкой, по которой я шла к «Дому», к его поразительным героям, которых язык не повернется назвать калеками. Если так, каждая книга из списка была поворотом, а повороты расширяют картину мира, давая новый угол зрения. Если по-другому... может, «Дом» тоже был ступенькой, а целью — знакомство с Димой, не знаю.

Так или иначе, речь не об этом. А сейчас я читаю о сломанных людях. О тех, кому назначено было стать совершенством, — а значит, пройти огонь и боль, оставив за спиной самих себя — разве может быть живой человек рыцарем без страха и упрека? О тех, кого протащили через череду потерь, кого воспитывали без жалости, лишили любви и надежды, превратив в фигурки изо льда: хрупкость и твердость, холод слова вечность. И одиночество — настолько глубинное и нутряное, что его не вытравить ничем.

Это Йири. Это — хотя совсем иначе, но сходство есть, — Айринэ. И это Эндер.

@темы: круг чтения, ретроспектива

---

Странное что-то происходит, на самом деле.
Никому не пишу, ни с кем не разговариваю — и жду безумно, что меня окликнут; при этом в каких-то полуслучайных интернет-беседах (с одноклассниками, например) начинаю строить фразы так, как если бы совсем с другими людьми говорила. И это и смешно, и нелепо, и очень выбивает меня саму из колеи.
Так хочется прочитать что-нибудь хорошее — и ведь есть же что! Хочется писать — так вот же повод!
...вместо этого хожу из угла в угол и пытаюсь найти среди бесконечных фанфиков по «Шерлоку» что-нибудь по-настоящему ценное, без отвратительных сцен или намёков на них; подавляющее большинство текстов читать просто-напросто стыдно, конечно, но вот найденный на днях — «Звёзды, которым мы не нужны» — это нечто пронзительно-прекрасное, по такому надо бы писать стихи.
Только и стихи не пишутся, хотя строчки, кажется, совсем рядом. Протяни руку и возьми; протягиваю — в пустоту.
Ничего не сделано, ничего не понятно. И устала. Очень устала.

@темы: выговориться

---

Попытка рецензии. Эндер (4)

Книга-потрясение, книга-наваждение этой осени; история из тех, о которых хочется и не получается говорить.

— Нет, этого не может быть, — страх вернулся и стал еще сильней. "...Они сделали тебя убийцей!"

Герои «Игры Эндера» в свои шесть-десять лет — не дети, да и не могут быть детьми: оторванные от родных, от прежних друзей и прежних привычек, живущие (выживающие?) там, где незаменимых нет и где каждый — сам за себя, — будущие командиры межгалактических армий Земли. Любой их шаг отслеживается и анализируется — постоянное наблюдение, — и плакать нельзя, стыдно, а игры... в Космической школе только одна Игра — до ужаса похожая на войну. Они вырастают очень быстро и сами осознают это: «Какие мы, к черту, дети?»

Эндер Виггин — таким, каким предстает перед нами на страницах книги, — тоже, конечно, не ребенок; детство у него отняли вместе с правом на ошибку, вместе с возможностью быть собой. Потому что чтобы появился Герой, непобедимый, безжалостный и холодный — так необходимый человечеству Герой! — маленький мальчик должен был быть сломан и создан заново.
Повторяющиеся (с небольшими вариациями) на протяжении всего повествования сюжетные ходы — этапы эксперимента, проводимого учителями. Снова и снова, но с каждым разом всё жестче, его обрекают на одиночество, лишают даже видимости защиты и опоры, заставляя заново завоевывать свое место; нарушают правила, играют намеренно нечестно, постоянно усложняя задания; наконец, превращают несколько лет в непрерывную череду испытаний... И на каждой "ступени" Эндер должен причинить боль другому, потому что (полковник Графф говорит об этом прямо в одном из эпизодов) совершенный главнокомандующий должен обладать не только гениальностью стратега, но и инстинктом убийцы. Это рутина разрушения, затем — рутина саморазрушения, потому что даже сам Эндер верит: загубленная жизнь — ничто, когда на кону стоит судьба Мира.

Да, верит и одновременно ненавидит себя всё сильнее — каждый нанесенный противнику удар отзывается в нем самом еще большей болью. Иначе и не может быть у человека, для которого любовь, милосердие и понимание естественны, как дыхание, и потому, даже постоянно подавляемые, не исчезают.
Но трагический разлад свойствен не только главному герою, но и его брату и сестре: они, в первых главах кажущиеся воплощениями соответственно зла и добра, вовсе не одномерны. Более того, жестокость и великодушие изначально присущи Питеру, Валентине и Эндеру почти в равной степени:
Две стороны медали, но как отличить их друг от друга?..

То, какими они становятся в конце концов есть во многом результат внутренней работы и, наверное, осознанного выбора. Это отчасти доказывает один из самых лирических и пронзительных эпизодов произведения — сцена у озера, а еще больше — "политическая" сюжетная линия.

Напряженность повествования всё возрастает и возрастает, чтобы внезапно и оглушительно оборваться в последней главе. Проблемы целей и средств, вины и ответственности, контакта цивилизаций и их столкновения поставлены там невозможно остро. Да, я плакала, — и мучительно пыталась найти хоть какой-то выход, решение, за которое не нужно было бы платить такую цену. Там не найти однозначно неправых: одни думали о благе человечества, другие страшно поплатились за давнюю ошибку; и те, и другие оказались неспособны понять. А чудовищем назвали невиновного, орудие, созданное для убийства, ребенка, которого заставили играть...
После финальной главы эпилог кажется сказочно-нереальным, чем-то вроде сна, и я бы, пожалуй, вовсе не поверила бы ему, если бы не «Голос Тех, Кого Нет».

...в «Игре...» всё работает на идею: простота и лаконичность языка книги, мне кажется, только подчеркивают, ярче высвечивают ужас происходящего — здесь не перестанешь следить за сюжетом, залюбовавшись цепочкой метафор или игрой слов. В то же время нельзя отказать произведению в образности и выразительности: Кард мастерски расставляет акценты, и каждая деталь становится значимой. Да и в лаконичной точности диалогов есть, на мой взгляд, своя прелесть: как много говорит скупое «Ты очень удивишься...», которое обессиленный Эндер произносит, впервые раскрываясь перед Бобом!

Да, я, конечно, люблю эту книгу и, наверное, многое еще могла бы написать, проведя параллели и с историей Гарри Поттера, и с «Домом, в котором...», и даже с «Песней цветов аконита»; а впрочем, можно было обойтись и одной цитатой из внутреннего монолога Эндера, мечтающего о месте, где кончаются все игры:

никого не убивать и не умирать больше...

@темы: круг чтения, Ender Wiggins

---

Всё-таки очень трудно, когда хочется писать, нужно писать — обещала же! — но настолько раздражает собственный стиль, что не могу. Начинаю себя буквально ненавидеть при одном взгляде на "готовый" лист. Еще пару дней назад думала, что знаю хотя бы примерный сюжет; теперь... теперь нет ничего.
И просто с ума схожу.

* * *
Ночь прошла, только кто заметил,
День пришел — не пойму, за кем?
Я похожа на старый ветер,
Заблудившийся в рюкзаке.

(с) Аля Кудряшева

@настроение: где и сгинуть, как не в осень... (с)

@темы: цитаты, выговориться